Как учить малышей?

 классе для дошколят, который ведет Джанет Гилл и школе Гринбрук в Южном Бруклине, штата Нью-Джерси, идет игра в числа. Без подсказки учительницы 20 ребятишек в возрасте 5—6 лет решают геометрические головоломки, уверенно оперируют с игровыми карточками и пособиями для счета. За круглым столом несколько малышей складывают яркие кубики. Вот маленькая девочка составляет из треугольников шестиугольник, а другие дети, явно заинтересованные, собираются вокруг и считают, сколько треугольников понадобится.

Через полчаса настает время чтения. Счетный материал убирают, и дети рассаживаются в кружок вокруг Гилл. В руках у нее большая книга о смешной миссис Уиши-Уоши,  которой очень хочется, чтобы животные на ее ферме обязательно мылись. Вместе с Гилл дети декламируют веселые стихи. Это их любимый рассказ, и они явно получают от него удовольствие.

Чтение окончено, и Гилл спрашивает, хочет ли кто- нибудь воспроизвести в лицах какие-нибудь сценки из рассказа. Поднимается множество рук. Учительница выбирает четверых, и вот они уже становятся старательными актерами. В классе нет и намека на скуку.

Все это не похоже на уроки письма, чтения и арифметики, которые мы помним по своим школьным годам. В школе в Южном Бруклине, как и в большинстве государственных и частных школ США, считают, что детей 5— 8 лет следует учить не так, как детей более старшего возраста. Здесь сознают, что в этом возрасте активные методы — игры, участие в сценках — дают наибольший эффект  в процессе обучения.

Педагогам известно, что дети этой возрастной группы развиваются разными темпами, и школа должна это учитывать. «Мы исходим из того, что программа существует для ребенка, а не ребенок для программы»,— считает методист Джоан Уоррен. Здесь полагают также, что важно не только давать детям знания, но и воспитывать их членами общества.

Специалисты называют такой метод обучения «ориентацией на развитие». Он базируется на данных ученых о том, как происходит процесс познания у маленьких детей. Данные эти получены в результате исследований, которые ведутся еще с прошлого века и особенно интенсивно — последние 30 лет. Многие организации, связанные с просвещением, включая Национальную ассоциацию обучения маленьких детей и Национальную ассоциацию советов по образованию, недавно разработали планы перестройки образования в детских садах и первых трех классах школы. Эти планы отражают важную перемену: побеждающее понимание того, какую ценность представляет юный ум и как важно не помешать его .развитию.

Результаты исследований настолько убедительны, что даже такая организация, как Совет по начальному обучению, который всегда выступал в поддержку традиционных годов, меняет свои подходы. «Сама мысль о том, чтобы ставить перед ребенком учебник и затем держать его целый день за партой, представляется мне чудовищной»,— корит Пэт Барт, заместитель редактора бюллетеня «Начальное обучение», который издает совет. Пока трудно сказать, как быстро произойдут изменения -число школ они охватят. Ясно одно: мы стали понимать, что обучение в раннем возрасте имеет важнейшее значение. Раньше внимание было сосредоточено в основном проблемах обучения более старших детей, особенно в возрасте от 13 лет. «Это все равно, что склеивать пластырем сломанную вещь»,— говорит Энн Дильман, член Совета образованию штата Нью-Джерси. Немаловажно, что все больше родителей интересуются тем, какие способы обучени детей наиболее эффективны. Ученым известны эти способы. Но слишком часто случается, что теория и школьная практика оказываются далеки друг от друга. Учеба в начальных классах имеет особое значение, так именно на этом этапе складывается отношение ребенка коле, к учению. Когда дети попадают из домашней обстановки после подготовительных классов в мир начальной  школы, где конкуренция ощущается больше, они начинают предоставлять мнение о своих собственных возможностях. ми они чувствуют себя не на уровне, у них могут опуститься руки.

Дети рождаются с потребностью учиться. То, что взрос- представляется игрой, для детей — настоящая работа, в процессе которой они познают мир. Исследования показывают, что самым эффективным в обучении является использование природного стремления детей познавать мир через игру.

И 80-е годы во многих школах делали как раз наоборот. Вовлечение заменялось давлением. «Первачков» учили с почло тех же методов, что и ребят в старших классов домашние задания, контрольные, дисциплина. От начальной школы стали больше требовать родители. К середине 80-х годов большинство трех-четырехлетних и уже получали дома какое-то образование. Родители полагали, что эти «ветераны» будут читать уже в первый год пребывания в детском саду. Но дело в том, что многие четыpex-пятилетки независимо от того, сколько их учат, еще не готовы к тому, чтобы читать, как, впрочем, и выполнять другие учебные задачи, которые с легкостью выполняют более старшие дети. «Мы путаем развитие мыслительных возможностей мозга с числом оконченных классов,— говорит Марта Денкла, профессор неврологии и педиатрии из Университета Джона Гопкинса.— То, что ребенок ходит в детский сад, еще не означает, что его мозг стал «старше». У пятилетнего ребенка мозг пятилетнего ребенка».

Тем не менее и родители, и власти округов требовали доказательств того, что детей чему-то учат. В некоторых местах шли на крайние меры. В 1985 году Джорджия стала первым штатом, где 6-летние дети должны были держать экзамен для поступления в первый класс. Более чем в двух десятках других штатов был введен аналогичный закон. Поначалу считалось, что это дает детям стимул успешно начать учение. Однако, как признает инспектор школьного образования штата Вернер Роджерс, «мы начали маршировать не с той ноги». Пятилетних детей, привыкших день-деньской заниматься раскрашиванием и петь песни, засадили за какие-то бланки готовиться к экзамену. «Нам чуть не месяц нужно было потратить, чтобы растолковать ребятам, как сдают экзамены»,— говорит Бет Хиггинс, учитель из детского сада в пригороде Атланты.

Результаты давления, которому подвергаются дети с раннего возраста, не замедлили сказаться. В детских садах дети потеют над домашними заданиями. Первоклассникам дают контрольные на правописание, в то время как они еще толком не научились читать. Вследствие этого второклассники уже чувствуют себя неудачниками. «В этот важнейший период жизни ребенка,— пишет в своей книге «Неправильное воспитание» Дэвид Элкинд,— он стремится к самоутверждению, и это нормально. Но зачастую самоутверждение оказывается затрудненным не только вследствие негодных методов обучения, но и в результате многочисленных обид, огорчений, ощущения ненужности, которые связаны с его приходом в мир школы, где царит дух соперничества». Взрослые в подобном состоянии могут попытаться найти какое-то объяснение своим трудностям или соотнести их с прошлым опытом. У детей нет подобной защиты. Школы, где требуют слишком многого слишком быстро, ведут детей к неудаче.

Так быть не должно. Большинство специалистов в области детского развития и общения детей в раннем возрасте считают, что они могут учиться гораздо более успешно, если учитывать их склонности. Самой важной составляющей нетрадиционного подхода к обучению является активное действие. Им не нужно читать лекции. Дети учатся рассуждать и сообщать свои мысли через участие в разговоре. Однако, как правило, учителя говорят ученикам, а не разговаривают с ними.

В возрасте 10—11 лет дети могут сидеть смирно продолжительное время. Однако малыши по своему физическому развитию не готовы к длительному покою, и им нужно движение на уроке. «Чтобы сидеть спокойно, ребенок должен специально стараться,— говорит Денкла,— но очень многие дети не способны долго стараться. Для них это требует слишком больших затрат энергии». Маленькие дети больше устают, когда им приходится сидеть смирно и слушать учителя, чем когда им разрешают перемещаться по классной комнате. Короче говоря, когда дети активно участвуют в учении, им это гораздо менее скучно.

В этом возрасте, по мнению специалистов, развитие речи не надо понимать как развитие навыков чтения, письма и изложения мыслей, взятых в отдельности. Дети учатся рассуждать и выражать себя в разговоре. Еще прежде, чем они овладеют письмом или чтением, они с легкостью могут диктовать учителю свои рассказы. Их первые попытки сочинительства могут быть несовершенными с точки зрения орфографии — важно то, что они учатся передавать свои мысли. Однако во многих школах грамматика и орфография считаются важнее содержания, а учителя используют такие скучные тексты, что они на кого угодно могут нагнать сон.

Общественная сторона очень сильно влияет на успехи в учебе. Дети, имеющие проблемы в общении с товарищами по классу, могут оказаться среди отстающих учеников, и именно они чаще других вовсе бросают учебу. В начальных классах, как полагают специалисты, надо поощрять не индивидуальную работу детей, а работу группами. Это позволяет учителям выявить тех, кому трудно подружиться с кем-либо. «Когда дети решают общую задачу,— говорит профессор Университета штата Иллинойс Лилиан Кац,— они учатся совместной работе, учатся не соглашаться друг с другом, спорить, уступать, снимать напряжение».

В этом возрасте дети начинают судить о себе в сравнении друг с другом. Подобно тому как годовалый ребенок хочет ходить, шестилетний ребенок хочет оправдать ожидания взрослых. Дети не знают, что прилагаемые усилия и результат не всегда соответствуют друг другу. Когда при большом старании что-то им не удается, они могут прийти к выводу, что ни на что не способны. Ребенку, у которого подорвана уверенность в себе, необходима своевременная помощь взрослых. Дети с нормальным уровнем интеллекта могут развиваться по-разному. «Что хорошо для одного, не годится для другого ребенка,— говорит доктор Перри Дайк, член калифорнийского Совета по образованию.— Нужно добиться, чтобы учителя находили контакт с ребенком,  на каком бы уровне развития он ни находился. Это требует большого искусства». Эрнест Бойер и другие исследователи полагают, что неплохо, когда в одной классной комнате  занимаются ученики и старших, и младших классов, что позволяет избежать отставания, которое сильно ущемляет самолюбие ребенка. В таком смешанном коллективе, к при-  меру, ученик более старшего возраста, у которого что-то  не ладится в учебе, может поправить свои дела, «тренируясь» в качестве наставника младших учеников.

Претворить эти принципы в жизнь — дело непростое.  Из школ, взявшихся за эксперимент, лишь немногие не отступили. В течение 22 лет работает по нетрадиционной программе школа в Арлингтон Хайте, штат Иллинойс.  «Мы смогли продержаться так долго благодаря поддержке  родителей, преданности учителей и потому, что дети хорошо учились»,— говорит директор школы Мэри Ститт.

Участие родителей имеет особое значение при переходе школы к нетрадиционным методам обучения. Четыре года  назад такой переход был начат в начальной школе в Брауневилле, Вирджиния. Энн Норфолд — директор этой школы.  Часто на помощь ей приходят родители. Но далеко не  все идет гладко. Многие учителя отказались работать по новой методике, ушли из школы. «Одной из серьезных проблем,— говорит Норфолд,— является разработка такой программы, с которой мог бы справиться любой учитель, а не Энтузиасты, готовые работать по 90 часов в неделю». Ведь от учителей требуется теперь активно принимать участие во всем, что происходит в классе: авторитет больше не является автоматическим атрибутом учительской профессии — его  надо завоевать.

Тесты — самый простой способ оценки знаний класса, но не всегда самый точный. Есть и другие способы определения того, как дети овладевают знаниями. Если им интересно то, что они делают на уроке, они скорее всего будут  смеяться, обмениваться репликами друг с другом и с учителем. Такое общение — часть процесса усвоения. «Одни полагают, что в школе должна быть сплошная игра, другие — сплошная черная работа,— говорит профессор из Иллинойса Кац.— Но не правы ни те, ни другие. В классе должен достигаться баланс между спонтанно возникающей игровой ситуацией и серьезной работой, направляемой учителем. Главное, чтобы в классе происходила работа интеллекта».

В своей книге «Занимая ум ребенка» Кац описывает посещение уроков в двух начальных школах. На уроке все утро дети уныло рисовали одинаковую картинку: дорожный светофор. Учитель не делал ни малейшей попытки связать тему урока рисования с чем-нибудь из реальной жизни. В другой школе дети «изучали» школьный автобус. Они весь его облазили, разобрались, что в нем для чего, поговорили о правилах дорожного движения. В классной комнате они сами склеили автобус из картона. Дети получили удовольствие, но ведь при этом они еще и писали, и разрешали проблемы, даже немного арифметикой позанились. Кац рассказывает: «Когда проводилось родительское собрание, учитель собрался подробно рассказать, как идут дела у каждого ребенка. Родители же хотели сначала посмотреть автобус, потому что дети неделями говорили о нем дома».

Вот такое обучение нужно детям. И никакое иное.