Первая любовь

Тема, которая особенно глубоко задевает и волнует. Какое из многочисленных сердечных влечений, томлений души мы называем первой любовью? Когда она возникает и чем отличается от второй, третьей? Ведь коли есть «первая», должно быть и продолжение в счете. Иначе можно говорить лишь о единственной, какую испытывает, например, герой фильма «Прошу в моей смерти винить Клаву К.», влюбившийся в девочку еще в детском саду и пронесший неослабевающее чувство через многие годы — до вступления в юношескую пору, где мы его и оставляем. И вполне может статься, эта привязанность будет длиться вечно.

Такая любовь — мечта, идеал всех времен и народов. Однако, как и идеальная дружба,— удел избранных, счастливцев. В большинстве же случаев поэтические рассказы о первой любви в воспоминаниях зрелых лет овеяны светлой грустью. Потому что она имела своё прекрасное начало, яркий расцвет и, увы, неизбежный конец. Иначе, повторюсь, она именовалась бы по-другому.

Пожалуй, и оценить, любовь ли это, мы можем лишь спустя многие годы. Потому что сердце человеческое начинает свою таинственную и волнующую работу очень рано. И первой нашей любовью-восторгом, по сути, является не красивая девочка или интересный мальчик, а... наши мамы-папы. Об этом говорили еще древние философы. И наш современник американский доктор Бенджамин Спок, книги которого о воспитании детей и подготовке молодых людей к браку широко известны в мире, уверяет: дети от трех до шести лет создают себе романтический идеал мужчины и женщины, прообразом которого являются мама и папа. Последующие увлечения будут бессознательно соотноситься с этим эталоном.

Если ребенку не повезло, не было у него и у родителей взаимной нежной привязанности, то идеал свой он будет искать, уже отталкиваясь от родительского образа, т. е. будет искать «антимаму» или «антипапу».

Ну, а сколько сердечных потрясений мы испытываем в школьные годы, задолго до встречи с Ней (с Ним)? И можно ли считать, что все это — не важно для нашего опыта? Например, кто из взрослых не вспоминает время от времени сильные волнения, пережитые в первых классах, когда самой-самой замечательной, красивой, доброй (для девчонок и мальчишек равно) была первая учительница. И так хотелось, чтобы она любила, отличала только тебя!

Одна пожилая женщина признавалась: до сей поры она помнит, как плакала от ревности, когда учительница гладила по голове других, как ненавидела ее мужа за грубый тон, с которым он обращался к кумиру первоклашек, и все придумывала месть и козни, чтобы он «отвязался» от своей жены. Очаровывало в учительнице все: внешний облик, голос, улыбка, походка. Когда же память и фотографии теперь воспроизводят подлинный, не идеализированный портрет, то никакого сходства с тем, что рождали детское воображение и влюбленность, не обнаруживается. Все, как и во взрослой любви: та же способность к самообману, та же ревность и жертвенность.

Потом место учительницы занимает какой-нибудь киногерой, певица, актриса, спортсмен (спортсменка). Начинается поклонение другого рода, но не менее длительное и страстное. Идет погоня за фотографиями, магнитофонными записями, статьями, майками, сумками с изображением «идола». Отказывают себе во всем необходимом, лишь бы еще раз увидеть (услышать) того, кто поразил воображение и сердце. Но и это увлечение проходит, новый кумир затмевает прежнего. Но разве все это не похоже на Первую Любовь?

А не миновавшая ни одно поколение шестиклассников игра в свидания, записочки, тайны, которые обычно известны всем. И тоже ревность, клятвы, ссоры, слезы. На другой же день — все забыто.

О том, что старшеклассники могут быть сразу увлечены несколькими своими сверстницами (сверстниками) да еще взрослыми из числа родительских друзей-знакомых. И редко кому точно удается взвесить-оценить степень подлинности, глубины, долгосрочности очередного увлечения.

— Позвольте,— скажете вы.— Но ведь нынче и десятилетним ребятишкам известно, чем отличается любовь от всей этой детской игры воображения.

Пожалуй, не известно. Не только детям, даже взрослым сомнительно: что есть что? Помните, А. Герцен называл основной особенностью первой любви то, что она «забывает различие полов». Многие поэты и литераторы возражают против такого утверждения, хотя им тоже известно: желание физической близости, ласк и поцелуев может означать вовсе не пришествие Любви, но лишь наступление полового созревания.

Нам придется прервать наши рассуждения, чтобы договориться о том, какое же содержание мы впредь будем вкладывать в это емкое до необъятности слово — «любовь». В русском языке одним словом обозначаются столь несоизмеримые понятия, как пристрастие к какому-то блюду, к вещи, к дому, увлечение делом, искусством, привязанность к родным, к избраннице (избраннику), служение идее, родному краю. Все эти чувства и отношения именуются любовью. Хотя мы и сознаем разницу в содержании слова, но при таком его многозначии вполне возможны казусы вроде выражения: «Я люблю пить чай с женой и вареньем». Чтобы нам четко представлять, о каком именно чувстве идет речь, давайте постараемся разграничить это понятие.

Известный советский исследователь обсуждаемой нами проблемы, писатель Ю. Б. Рюриков эпиграфом к книге «Три влечения» взял такое определение любви, извлеченное из древневосточного любовного трактата:

 «Три источника имеют влечения человека:
душу, разум и тело.
Влечения душ порождают дружбу.
Влечения ума порождают уважение.
Влечения тела порождают желание.
Соединение трех влечений порождает любовь».
(«Ветки персика»)

Как видно, любовь человеческая есть нерасторжимое единство физического, духовного и интеллектуального влечения, направленного на один объект. При этом писатель в своей книге предостерегает от предпочтения одного из трех влечений в ущерб двум другим. По его мнению, в любви все равнозначно, равноценно: Разграничение этих влечений на ранги — низшие и высшие — следствие многовекового господства христианской религии в морали и обычаях европейских народов. Христианство всеми средствами, в том числе через все виды искусства, насаждало взгляд на телесные потребности как на греховные, грязные, постыдные.

Гуманисты-атеисты усиленно боролись с такой установкой, принижающей естественные человеческие чувства. Однако и они считали одни физические потребности, не облагороженные светом души и сердца, не регулируемые разумом, явлением низшего порядка. Кстати, и в цитате из восточного трактата духовное и интеллектуальное влечение поставлено не случайно на первое место.

Из курсов анатомии и из цикла бесед по половой гигиене вам известно, что все мы испытываем разнообразные физиологические потребности: в еде-питье, в чистом воздухе, в укрытии, в чередовании сна и бодрствования, напряжения и расслабления, наконец, в продолжении своего рода. Это первичные и всеобщие потребности, присущие не только человеку, но и животным. Но есть еще потребность в ласке, внимании, заботе, потребность самому о ком-то заботиться, кого-то ласкать, опекать. Испытывают их лишь высокоорганизованные существа.

Желание телесной, сексуальной близости в этом реестре потребностей у животных играет подчиненную, служебную роль: оно лишь средство для осуществления такой важнейшей цели, как продолжение рода. В человеческом общежитии эти так называемые животные инстинкты, как правило, социализированы, окультурены воспитанием. Чем выше развитие общества, в котором появилось на свет человеческое дитя, чем выше духовная культура его ближайших родственников, тем сложнее будет форма проявления природных потребностей и инстинктов.

Люди утоляют свои желания и потребности, ориентируясь на правила и нормы, предписанные окружением. Некоторые меняют эти правила, но тоже не столько изобретают новые, сколько перенимают принятые у других людей.

Поправки в характер бытового поведения вносят, естественно, темперамент, своеобразие конкретного индивида, масштаб и сила личности. У одного физические потребности подавляют душевные стремления. И тогда даже про сильную, энергичную, вроде бы независимую личность, как пушкинский Алеко, с сожалением говорят:

Но, боже! как играли страсти
Его послушною душой!

Известны и противоположные явления: возвышенные идеалы подавляют чувственные влечения, и любовь не получает земного воплощения. Если бы все мы и всегда испытывали только бесполое влечение, род человеческий перевелся бы. Да и сама жизнь обделялась бы, утратила многие радужные краски. Оглянемся на мать-природу: она украшает все живое в пору брачного соединения в самые пышные убранства, оглашает мир прекрасными песнями и страстными звуками. Красота земли — это зримое воплощение любви.

Но снова приходится нам признавать, что живая жизнь намного сложнее любой самой правильной теории и схемы. В практике человеческих отношений редко встретишь равноценно и равнозначно выраженные влечения. Что-то всегда преобладает, что-то менее сильно выражено. Тогда можно говорить о наличии нескольких типов «любовей»: когда преобладает желание — это любовь-страсть; когда преобладает сердечное влечение — это любовь-уважение, есть еще и любовь-долг. Конечно, подобное деление весьма условно и каждый из вас может назвать свое чувство какими-то иными словами, но смысл, содержание понятий будет приближаться к приведенным.

Когда начинаешь сознавать всю многоликость чувства, именуемого любовью, перестаешь удивляться несогласованности высказываний о ней мудрецов и поэтов, переходивших от священных песнопений к проклятиям.

«В любви, как и в ненависти, могут быть соединены самые разнообразные чувства: и страдание, и наслаждение, и радость, и печаль, и страх, и смелость, и даже гнев и ненависть» (К- Д. Ушинский).

Вы обратили внимание, что триада составляющих подлинную любовь — желание, дружба, уважение — весьма сходна с той триадой, которая нами определена как гармоническая основа личности: сочетание «хочу, могу и должен».

Надо признать, что на протяжении супружеской жизни чувство это может преображаться, переходить из одного состояния в другое. В. Г. Белинский обозначил «времена года» у любви: «Любовь имеет свои законы развития, свои возрасты, как жизнь человеческая. У нее есть своя роскошная весна, свое жаркое лето, наконец, осень, которая для одних бывает теплою, светлою и плодородною, для других холодною, гнилою и бесплодною»

По всей вероятности, это может означать, что в начале возникших сердечных связей у молодых людей преобладает любовь-страсть, постепенно она может перерасти в любовь-дружбу, а затем — в любовь-уважение. Как бы ни была прекрасна весна, но цветы, соловьиные трели, безоблачное сияние небес не могут длиться вечно. Вся красота любви в природе, как известно, не самоцель, но средство для воспроизводства жизни. И опадают цветы, и умолкают сладкоголосые птицы, чтобы в тишине и упорном старании творить чудо зарождения плодов, птенцов, потомства.

Приведенные здесь высказывания В. Г. Белинского и К. Д. Ушинского вы найдете в сборнике афоризмов «Симфония разума» в разделе, посвященном любви. Здесь же есть и другие высказывания великого критика о любви. Собрав их воедино, вы сможете обнаружить некоторое противоречие в его взглядах на природу этого чувства.

Вот эти афоризмы:

«Всякая любовь истинна и прекрасна по-своему, лишь бы она была в сердце, а не в голове».

«Сердце имеет свои законы — правда, но не такие, из которых легко было бы составить подробный систематический кодекс».

«Нельзя отрицать влияния нравственных качеств на чувство любви, но когда любят человека, любят его всего, не как идею, а как живую личность, любят в нем особенно то, чего не умеют ни определить, ни назвать».

«Человек не зверь и не ангел; он должен любить не животное и не платонически, а человечески».

«Истинно человеческая любовь может быть основана только на взаимном уважении друг в друге человеческого достоинства, а не на одном капризе чувства и не на одной прихоти сердца».

«Для любви нужно разумное содержание, как масло для поддержки огня».

Наверное, вам тоже бросилась в глаза различная оценка роли разума в сердечном влечении. От полного отрицания через предположение о необходимости — к утверждению. Если применить временную градацию самого Белинского к этой смене отношений, то легко можно распознать, какое суждение было высказано в пору «роскошной весны», какое — летом, а какое — зрелой осенью. При этом совсем не обязательно, чтобы определенное мнение точно соответствовало паспортному возрасту самого человека или возрасту его брака.

Как и в природе, в чувствах наших смена «времен года» случается даже на протяжении сравнительно короткого времени и ритмично (о биоритмах любви мы поговорим особо). И тогда можно заметить, что любящее сердце сегодня испытывает весеннюю тревогу и истому, а через месяц — глядь — похолодание успокоительное нашло, а там — светлая грусть и почтительное удивление сменяется нетерпеливым раздражением, которое, в свою очередь, уступает место чувству вины и сострадания. И человек, не подготовленный к таким «температурным» и временным колебаниям, вполне может разувериться в подлинности своей любви. Она ведь, по романтическим представлениям, должна гореть ровным и высоким пламенем, без спадов и колебаний, при любой погоде.

А в жизни так бывает чрезвычайно редко, если вообще случается. Разве что это огонь, который зажжен в наглухо отгороженном от живой жизни укрытии.

Итак, от общего определения любви человеческой вернемся к чувству, которое мы называем Первой Любовью.

Мы уже знаем, что Герцен характеризовал это чувство как неосознанное и не отягощенное плотским желанием томление сердца.

Из стремлений у влюбленного самое сильное — смотреть и видеть и не отводить глаза от нестерпимо светоносного лика, слушать и не слышать, различать только музыку любимого голоса и его тональность: ласковую, строгую, сердитую. Осязать, прикасаться и бояться прикосновений, как удара шаровой молнии. Как головка подсолнуха направлена к солнцу, так все чувства влюбленного обращены к одному источнику жизненной энергии.

Первая любовь отличается от всех последующих тем, что подобные ощущения, состояния юному человеку прежде были неведомы, и он не только открывает для себя другого человека в его красоте и притягательности, но — и прежде всего — открывает себя самого. «Что со мной творится?» — вот недоумение, радость и страх, которые больше всего волнуют юношу и девушку.

Первая любовь лишена бытовизма. Она, если вдуматься, не бывает неразделенной, поскольку она — самодостаточна. Главная потребность: видеть, слышать, дышать одним воздухом с любимым существом — легко удовлетворяется и без согласия самого объекта влечения.

Пожалуй, полное и прекрасное воплощение это чувство нашло в известном стихотворении Пушкина:

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил, безмолвно, безнадежно,
 То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Хотя стихи и написаны не юношей — зрелым человеком, испившим чашу страстей, но так устроено сердце великого поэта: оно может много раз пережить свет и высоту, на которую не всякий смертный поднимется однажды. Здесь все: и зыбкость чувства (была ли любовь — нет ли, ушла — нет ли, не ясно), и нежная, без досады и обиды грусть о неразделенном влечении, и немота от того, что слова не могут выразить полноты чувства, от того, что они еще непривычны для языка, чужеродны, как иностранные. И робость от того же неведения: что делать с собой, как обойтись с предметом влечения? И самоотверженность, для которой самое большое благо — это покой и счастье любимого существа.

А когда уходит это чувство, то и тот, кто его испытал, и тот, кто его внушил, навсегда сохранят в сердцах искреннюю благодарность за счастье пережить самые блаженные мгновения, при любых поворотах судьбы, падениях и разочарованиях помнить и знать: была высота!

И как же важно для нашего мироощущения, чтобы мы побывали на этой высоте загодя, прежде чем вкусим иные, плотские удовольствия.

В одной из повестей о юности, застигнутой войной, рассказывается о молодом лейтенанте, который встретил свою нежную романтическую любовь после того, как познал физическую близость с женщиной.

— У меня не было первой любви, я начал со второй,— с тоскливым сожалением размышляет он.

На самом деле он, конечно же, испытывает именно первое в своей жизни чувство. То, что он называл «второй любовью», как мы знаем, никакая не любовь, а всего лишь телесное желание. Но вот что можно с убежденностью предсказать: острота, чистота и высота его первой любви при подобном опыте будут уже совсем не те!

Как возмездие за нетерпеливость, за неразборчивость, за легкомыслие — стыд и отвращение к предмету «второй любви» обрушиваются на юношей сплошь и рядом, вместо восторга, которым дарит «первая». «Чем ниже возраст молодых людей при вступлении в первую половую связь, тем менее мотивирована эта связь в моральном отношении, тем меньше в ней любви»,— утверждает И. С. Кон. При этой связи отсутствует слияние духовное, сердечное.

Мы с вами уже знаем, что самые глубокие следы в нашей памяти, сердце оставляют первые впечатления, ощущения, переживания. Первая близость, происшедшая с нелюбимым человеком, создает определенный и, как правило, негативный стереотип отношения к существу иного пола. И в последующих встречах, увлечениях будут предполагаться разочарование, горечь, которые обычно возникают от «безлюбой любви». «Все они такие» — вот что будет таиться в подсознании, будет отравлять непосредственность и открытость чувства. Поэтому ошибаются те юноши и мужчины, которые утверждают, будто донжуанский опыт помогает распознавать скрытые от неискушенного взгляда свойства женской души. Скорее, напротив: человек находит то, что ищет, и не замечает того, чего не хочет знать. Испорченному же воображению всюду видятся уродства и изъяны: так легче самоутверждаться в своем легкомыслии и легкочувствии.

Если для юноши очень важно сперва пройти через испытание романтической любовью, для того чтобы понять, какие они, т. е. женщины, то для девушки вдвойне необходима такая последовательность. Кроме представления о способности мужчины быть в любви бескорыстным, самоотверженным, трепетным и почтительным, ей еще важно осознать: какая она! Ведь это совершенно разная стать: быть человеком, которым кто-то восторгался бескорыстно, кого отличили, избирали сердцем, и быть человеком, которого кто-то возжелал для удовлетворения чувственного голода. Такой душевный опыт, конечно, не гарантирует от срывов, заблуждений, даже падения, но образ-стиль отношения к ней первого влюбленного будет мерилом, которым она станет сверять поведение всех, претендующих на ее внимание.

Первая любовь — прививка от возрастного цинизма. Некоторые переносят эту прививку крайне болезненно, с осложнениями. Особенно тяжел этот процесс, когда юноша одновременно испытывает чистое влечение и эротические желания, направленные на разные объекты. Причем совсем не испорченный юноша. Какими муками оборачивается это испытание для совестливой и чувствительной души, трудно даже представить. Почитайте признания глубокого знатока юношеской и мужской психологии В. В. Вересаева, его «Воспоминания», потрясающие своей исповедальной откровенностью и даже беспощадностью к «грехам молодости». Он, например, считал себя в отрочестве человеком глубоко развращенным: так он оценил свои тайные помыслы — не поступки — адресованные незнакомым женщинам. При этом он испытывал нежную привязанность к трем сестрам Конопацким. И «весь этот мутный душевный поток несся мимо образов трех любимых девушек, и ни одна брызга не попадала на них из этого потока. И чем грязнее я себя чувствовал в душе, тем чище и возвышеннее было мое чувство к ним».

Значит, можно любить сразу двоих и даже троих? Сколько раз читались лекции о любви, столько раз возникал этот вопрос.

— Можно, если это не то чувство, что захватывает все «этажи» человеческого существа, если это телесное влечение к одному, дружеское расположение к другому, уважение к третьему, которые вы принимаете за любовь.

— Можно. Если увлечение столь же эфемерно, неизбирательно, как и то чувство, которое испытывал лирический герой В. В. Вересаева к трем сестрам. Однако и этого неопределенного чувства, прелюдии первой любви, оказалось достаточно, чтобы уберечь юную душу от разъедающего цинизма.

Из своего и своих сверстников опыта вы знаете, как настороженно относятся взрослые к частым встречам девочки-девушки и мальчика-юноши. Родителей иной раз в панику вгоняют разговоры подростков про любовь. По всей вероятности, эти страхи порождены опасением не того, что подлинная, настоящая любовь осенит их ребенка, а того, что эротическое беспокойство он примет за высокое чувство. Боятся они и опережающего любовь сексуального опыта, что этим их дочь или сын обеднит свою судьбу. А поскольку и старшие, и младшие пользуются одним словом — «любовь», и когда прославляют ее, и когда пугают ею себя и других, то и получается, будто взрослые — вечные враги любви последующего поколения, хотя сами считают ее самым большим счастьем в жизни.

К сожалению, опасения взрослых отнюдь не беспочвенны. Но порой случается так, что самые разумные предостережения оборачиваются злом. Наслушавшись советов об осторожности в отношениях со сверстниками, дотоле чистые в помыслах девушка и юноша начинают искать и, естественно, находят в своих чувствах тот тайный зов крови, который только и ждет, чтобы его обнаружили. Тут он и вырвется на волю, и пойдет полыхать в сердце, сжигая на своем костре благоразумие и выдержку.

Подогревают чувственно-эротическое любопытство неверно понятые, некритически воспринятые поступки и приключения героев множества любовных историй, романов. В эту пору редко кто может отличить низкопробные, безответственные произведения художников, писателей, кинематографистов от подлинных художественных ценностей. Слова-то и ситуации вроде бы сходные: люди встречаются, влюбляются, целуются, наслаждаются друг другом, ссорятся, страдают, умирают... И поди угадай: где истинно золотые россыпи чувств, а где ловкая подделка? И кому подражать, а кого оделить презрительной усмешкой?

Хочу рассказать о том, как неожиданно повернулся разговор о первой любви, когда встала одна студентка педучилища и спросила:

— В разговорах о первой, да и о «второй» любви взрослые прежде всего анализируют состояние и поведение мальчиков. Словно бы девочки не переживают ничего подобного, а сразу выходят замуж?

Надо признать: это один из трудных вопросов не только для автора этих строк, но и для художников, для психологов.

Художественная литература дает нам очень мало пищи для обсуждения особенностей психологического состояния девочек в пору раннего пробуждения любовных влечений. Перечитайте страницы толстовской трилогии «Детство. Отрочество. Юность». Как там подробно и тонко описаны этапы развития и становления чувств к противоположному полу у главного героя Николиньки Иртеньева и у его друзей. И как скупо дает великий художник изображение влюбленности Наташи Ростовой и Сони, хотя именно в эту пору — увлеченности Борисом Друбецким — появляется любимая героиня на страницах «Войны и мира», хотя для Сони ее любовь будет первой и единственной.

Сколько ни обсуждался этот вопрос и со старшеклассниками, и со взрослыми людьми, к единому мнению прийти не удалось. Один писатель отнес этот пробел в художественной литературе на счет мужского засилья в искусстве: патриархат, мол, виноват, что женские натуры остались нераскрытыми до конца. Мужчине не дано изобразить в полной мере томление девичьего сердца.

Но это утверждение опровергается примером Льва Николаевича Толстого, который так глубоко и тонко смог изобразить душевное состояние беременных женщин: маленькой княгини Болконской, Кити Левиной, а потом почти ирреальную связь матери с новорожденным младенцем (у Кити, у Наташи). Исследователь творчества Л. Н. Толстого В. В. Вересаев считал, что эти страницы полезно читать юным девицам для проникновения в область высоких страстей и благородных страданий.

Значит, не в патриархате дело. Тогда в чем же?

Надо, наконец, признать, что все достижения в описании женской психологии с великими писателями должны разделить их подруги, жены, возлюбленные, которые искренно и подробно объясняли все, что с ними происходило в тот или иной период их чувственной и душевной жизни. (Такое суждение в очерке М. Горького о С. А. Толстой.) Но они не хотели или не умели рассказать столь же впечатляюще о своем самом первом любовном влечении. Не потому ли, что чувство это возникало так рано, что ни самой понять, ни другим рассказать пока что никому толком не удалось.

На эту мысль наводят выводы современных исследователей половой психологии. Физиологически девочка начинает пробуждаться намного раньше мальчика: в 9— 10 лет (мальчики запаздывают на 3 и больше года). А это значит: она не успевает созреть для анализа чувства, которое испытывает. Словарный запас, понятийный аппарат ее еще совсем детский. Что могла сказать и сделать Наташа, будучи тринадцатилетним подростком, когда она зажглась от увлеченности более старших по возрасту Сони и Николая? Она предлагает Борису поцеловать свою куклу. Когда же он отказывается, сама целует его, точно копируя поведение влюбленных всерьез Сони и Николая. А что сделает десятилетняя девочка, испытавшая первые уколы своего слабого сердечка? Смутится, убежит, станет беспричинно смеяться или, напротив напыжится, будет глядеть букой и дерзить — все то же, что делает и трехлетний ребенок, когда к нему приходят заинтересовавшие его гости. Девочки быстрее мальчиков взрослеют. Но в отличие от мальчиков стремятся скрыть это взросление, хотя в тайниках души и торжествуют, переживая свое превращение из девочки в девушку. Скрытность — вот еще одна причина того, что нам так мало известно о чувственных переживаниях юных представительниц прекрасного пола. Откуда она, чем вызвана?

— Я в десять лет уже все знала про отношения мужчин и женщин, — признавалась однажды пациентка у специалиста-психолога.— Но притворялась и перед родителями, и перед подругами, и даже перед старшей сестрой, которая была мне ближе всех. Притворялась полным несмышленышем. И всячески пресекала их попытки «просветить» меня. Что-то внутри меня яростно сопротивлялось обнажению этих сторон человеческих отношений. Книжки про любовь я читала запоем, но на фильмах прятала глаза, когда видела целующихся киногероев, а сердце при этом сладостно замирало и падало.

Опрос, который мне удалось провести среди женщин разного возраста, воспитания и темперамента, убедил: такое поведение — не аномалия, не случайность. Напротив, довольно частое явление, если только в семье были нормальные условия, если легкомыслие взрослых не выставляло на всеобщее обозрение и обсуждение интимные стороны бытия. Более того, именно среди морально устойчивых женщин чаще всего можно встретить сопротивление половому просвещению. Им труднее всего даются беседы на темы соблюдения чистоты тела и чистоты нрава даже с собственной дочерью.

— Ханжество,— высокомерно бросают одни.

— Бескультурье,— вторят им другие.

— Естественная женская стыдливость,— возразят им третьи.

Но вот пример. Человек высокой культуры и смелости, замечательная русская поэтесса Марина Цветаева в подростковом возрасте так боялась грядущего полового общения, что чуть не покончила жизнь самоубийством, чтобы никогда не сближаться с мужчиной.

Если вдуматься, различное отношение к первой любви у юноши и девушки имеет под собой очень серьезные основания. Для юноши первое чувство, разделенное и получившее завершение, воспринимается как чудное мгновенье, А для девушки всегда сопряжено со страхом и сомнениями.

Для юноши самое тяжкое огорчение -- отказ подруги разделить и "доказать" чувство.

Для девушки, как правило, наоборот — согласие чревато страданиями, нередко всей искалеченной жизнью.

Отсюда, наверное, и сдержанность, скрытность в проявления эмоций. И еще, конечно, большее значение имеет общественно мнение! Вспомните все встречи, длительные или мимолетные отношения, освежившие вас самих и все вокруг чистым, ясным светом поэтического увлечения. И попробуйте определить, что это было: прелюдия любви или она сама — ваша Первая, прекрасная, незабываемая? И не важно, было ли это увлечение реальным человеком или героем произведения искусства, было ли оно замечено, разделено или нет. Что оно изменило в вашем характере, взгляде на окружающий мир, на людей,

сверстников? Какие обстоятельства остудили пыл сердца? Что вы сами сделали, чтобы подольше сохранить ее след, ее тепло в душе?

А еще — оглянитесь вокруг себя: может, именно сейчас, сами переживая душевный голод, вы отталкиваете чье-то доброе, верное сердце, готовое вам служить бескорыстно. И не замечаете родственную душу только потому, что облик ее не из самых эффектных, потому что это — Золушка, а не гордая принцесса, Иванушка, а не королевский сын. И снова предлагается проводить исследование собственной души без огласки. Разве что маме довериться, если с ней сложилась дружеская доверительность. На занятиях же лучше обсуждать примеры из газет, фильмов, из литературы, благо в последние годы эта тема — первой отроческой любви — стала весьма популярной.

Совершенно справедливо предостерегал нас от готовности распахнуть сердце для всеобщего обозрения выдающийся знаток человеческого и особенно юношеского сердца В. А. Сухомлинский. «Тайна сия велика есть» — говорили древние о любви. И сколько бы мы исследований ни проводили, как бы ни типизировали ее проявления, все же у каждого чувство это будет существенно отличаться от всех известных случаев. В том сила, и величие, и притягательность любви — в ее неповторимости.

Биоэнергетика любви

Любовь приходит и уходит. Но только не от того, кто владеет секретом любовных энергетических вибраций. Во все времена строила семейные отношения и берегла их именно женщина. Она была берегиней своего любимого.

И без особых ритуалов тут не обходилось. Итак, вы любите его, но не совсем уверены, что любимы. Как сделать так, чтобы он полюбил (или не разлюбил) вас? Существует несколько эффективных способов, относящихся к области биоэнергетики.

Сначала давайте попытаемся найти ответы на такие вопросы. Что такое любовь? Почему любовь возникает не у всех и не всегда, когда хочется, а иногда даже наперекор нашему разуму (любовь зла)? Так вот, любовь — это совпадение энергетических вибраций у двух людей. То есть любовь может возникнуть у людей с родственными, близкими энергетическими вибрациями. Поэтому, если вы хотите вызвать у кого-то симпатию, а тем более любовь, надо научиться подстраиваться под энергетические вибрации партнера и объединять свои и его энергетические вибрации. Как это сделать?

Любой цвет —- это очень мощная энергия, которую мы недооцениваем. А ведь совсем недавно, лет 50 назад, женщины и девушки шили себе и любимому одинаковые рубахи и расшивали их одним цветом и рисунком. А в прошлые века влюбленные носили одинакового цвета ленты и носовые шелковые платки, одинакового цвета платья и камзолы. Для чего? Чтобы цветовая гамма была гармонична, чтобы смотреться, как пара.

Вы знаете, какую одежду и какого цвета предпочитает ваш любимый. Постарайтесь одеваться в его цветовой гамме и его стиле. Тогда вы будете смотреться как ПАРА (не только для окружающих, но и для друг друга). Если он зашел за вами в голубых джинсах, смело надевайте голубые джинсы. Если он — в деловом костюме, надевайте деловой костюм такого же цвета. Ловко попадая в его стиль и цвет, без всяких слов вы убедите его, что созданы друг для друга, ведь вы отлично смотритесь вместе! Можно, подойдя вместе с ним к зеркалу, спросить: «Хорошо мы смотримся?» Или заранее договориться с подругой о том, что, увидев вас, она воскликнет: «Как здорово вы подходите друг другу!»

Каждый звук также имеет свои энергетические вибрации и оказывает воздействие на наше подсознание. Звуки, как и цвета, исцеляют. И, конечно, нет ничего слаще для человека, чем звук его имени. Идеально подходят друг другу люди с похожими именами. Желательно, чтобы совпадали хотя бы два согласных звука в именах. Например, Марина и Дмитрий (Марат), Елена и Леонид, Наталья и Анатолий (Антон). А что же делать, если в ваших именах вообще нет похожих букв?.. Любое имя можно изменить на уменьшительно-ласкательное или придумать такое ласковое прозвище, чтобы общие звуки появились. Если он вас называет каким-то ласковым словечком, тут же подбирайте этому словечку созвучную и смысловую пару и называйте так его. Вы — котенок, значит, он — котя или котик, вы — кабася, тогда он — бакася, вы — лиса, он — лис, лисенок, вы — принцесса, он — принц. Между прочим, наши пра-пра... это правило знали и активно использовали. Вспомним народные сказки и песни: голубь и голубка, царь и царица, лебедь и лебедушка. Один из сильных древних заговоров на любовь начинается такими словами: «Ты — лев, я твоя львица. Ты — мой голубь, я твоя голубица».

Объединить энергетические вибрации помогают совсем несложные бытовые действия, не вызывающие подозрений с его стороны. Например, можно иногда есть из одной тарелки или друг друга угощать (вы его угощаете из свой тарелки, на вилочке несете кусочек ему в рот, он вас — из своей), пить из одного бокала или чашки. Едите яблоко? Разделите его пополам — половинку съешьте сами, другую отдайте ему (и свою часть он должен съесть обязательно). Старайтесь так же есть все фрукты, пирожные, пирожки и булки. Дело в том, что еда — это тоже энергия. Разделяя еду, вы получаете одну и ту же энергию, и она, независимо от вашего желания, вас объединяет!

Очень эффективно вытираться одним полотенцем (лучше, если полотенце его, а вы вытираетесь им; если полотенце ваше, то вначале сходите в ванную сами, а потом дайте ему свое полотенце). Конечно, с точки зрения гигиены этого делать не стоит, но вот с точки зрения взаимной любви метод работает безотказно, если вы уверены в его здоровье. Прекрасно, если дома вы можете носить какие-то его вещи, а он — ваши (например, махровые халаты, футболки, тапочки). Это объединит ваши энергии; благодаря вещам вы можете обмениваться ими.

Астрологи подметили еще одну удивительную закономерность: мужчины гораздо чаще влюбляются в тех женщин, с которыми гуляют поздно вечером при звездном небе. Когда они смотрят на звездное небо, происходит слияние душ. Поэтому чем чаще вы будете смотреть вместе с любимым на звезды, тем больше гармонии и единения будет в ваших отношениях. И еще! Никому не говорите о том, что вы делали ради своего любимого. Во-первых, сплетни вам ни к чему, во-вторых, рассказывая об этом, вы будете терять энергетическую силу.

Обновлено: 2019-07-09 23:27:20